Александр
Новодворский
Художественная мастерская
Об авторе
СМИ
об авторе
выставки
Услуги
Галерея
Контакты
На главную
Факт и образ
Сегодня в выставочном зале Перми открывается совместная выставка трех мастеров: художника Александра Новодворского, фотокорреспондента Галины Тиуновой и скульптора Тамары Копытовой.
Новодворекий Александр Станиславович. Живописец. Окончил институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина (1977). Член СХ СССР с 1982 года. Участник областных, зональных и всесоюзных выставок.
Тиунова Галина Георгиевна. Фотокорреспондент областной газеты «Молодая гвардия». Окончила Пермский государственный университет. Участница всесоюзных и международных выставок.
Копытова Тамара Ивановна. Скульптор Пермского художественного фонда. Окончила Абрамцевское художественно-промышленное училище (1976). Участница областных, зональных и всесоюзных выставок.
Три разных художника, по-cвоему выясняющих меру соотношения явления, чувства и образа. Взаимодействие их в одной экспозиции любопытно. А выводы... Могут быть разными. Или — никакими.
В характере Александра Новодворского — быстрые н смелые решения, размах и цветность живописи, и — варианты... Иногда — не похож на себя и удивляет. Иногда — слишком похож на себя прошлого, времени «Лета на даче», где живопись — быстрая, легкая и «правильная» — все-таки параллельна замыслу, «рядом», а не «внутри» настроения. В таких работах видишь словно двух авторов. Один — пишет. Другой — рефлексирует. Это бы и ничего, но им, похоже, тесно за одним мольбертом. Дело не в порицаемой ныне традиционности. Сталкиваясь локтями, эти двое мешают друг другу. Такое ощущение, будто пишущему отличные лирические стихи кто-то задал сочинение на тему типа «Почему и люблю образ молодого строителя нового общества»..
А «стихи» — стихийные вещи — у Новодворского выразительны. Вдруг сквозь «не-оконченность» глянет действительно «человек из народа.». Или замелькают по широкому мазку холодноватых тонов нити и запятые красно-оранжевого - словно искры от привычно зажатой во рту папиросы — и увидит разом вылепленный характер(«Энергичная женщина»). И такое — не только в портрете. «Нева. Вечер перед праздником» (тогда — написана в 77-м, ругали: что это праздник такой мрачный...), «Сирень у дома моего» (1988), «Мольберт» (1989) — удачи непридуманной живописи. «Делал для себя"- сказал Александр об одной из этих вещей, — не для кого-нибудь, не для чего-нибудь...» Почаще бы так — для себя.
Два человека, нет-нвт да ж выглядывающие из него и толкающие друг друга, должны, наконец, выяснить отношения.Или один подомнет другого (какой?...). Или — синтез. Настоящий.
Такой путь для Александра — реальная возможность. Ведь, кроме упомянутых, появились уже в этом году и экспериментальные «Ирисы», и по-хорошему дурашливый «Кошмар! Какой конфуз!» А в прошлом году — «Здравствуйте, далеко ли до аптеки?», где не только живопись, но и чувство — многослойно, и мысль — не «в лоб», и мерцающую жутковатость настроения нельзя не узнать — такая она родная, отечественная.
...Цикл фотографий «В областном ожоговом центре». Дети. Обугленная кожа. Обугленные взгляды... От того, что фотоаппарат «видит» мир объективно (в прямом и переносном смысле), а субъективность идет от фотографирующего человека, творческий характер художника-фотографа по его работам понять, может быть, даже легче, чем характер живописца.
О ГАЛИНЕ ТИУНОВОЙ я вначале подумал: типичная женщина-художник. Со вкусом. Изысканная, даже чуть манерная. Остроумная. Такое впечатление и производят ее работы пяти-восьми-летней давности: «Портрет» с точной мерой пустого пространства; романтическое «Навстречу ничему»; остро найденные характеристики Ю. Лапшина... И вдруг — «В областном ожоговом центре» (1987). То, что на тему вывел случай (несчастный, с собственной дочерью) и что материал горек и страшен сам по себе, — не главное. После Чернобыля, Армении и Ферганы чем нас, кажется, удивишь? Главное — КАК это снято. В упор. Не отводя глаз. Этот твердый, без тени сентиментальности, все охватывающий взгляд, точке найденное отношение — в основе превращения факта в образ. От него — точность пластики. От него — мурашки по коже. Такая же неженская прямота и небоязнь видеть и в цикле-композиции «Взаимосвязи Структура квадрата» (1985—1989), выполненного как полиэкран «жизни без прикрас» И старушка, прижатая очередью, и «Народ на берегу», и бюст Ленина в окружении леса; сорняков, и «Крик» — все увидено трезво и честно.
С некоторыми решениями Галины можно и поспорить. Но часто ее пластические попадания сильны. В том же «Крике» голос; солнечного света «кричит», пожалуй, сильнее, чем рот ребенка... Смущает только, что для этой и подобных ей работ хочется большего формата, чисто физической соотнесенности масштабов. Конечно, площадь поверхности не главное. Но и «Боярыня Морозова» на открытке — всего лишь открытка.
...Тамара Копытова по характеру лирик. Впрочем, что это значит? Фет лирик, и Маяковский — лирик. Общее лишь то, что о лириках — сложно писать.Учеба в художественно-промышленном училище дала ей острое чувство связи материала и формы. («Вот тебя я вижу в дереве», — сказала она мне). Но скульптурная форма не живет вне пространства. В работах, выполненных в липе на рубеже 70-х - лица — эллиптические, замкнутые на себя объемы заставляют пространство меланхолически стекать с поверхности скульптуры. Форма декоративна. И характеры — человеческие — пожалуй, тоже. Теплое дерево скрывает их внутренний смысл.
Но в 1982-м появляется выполненный в гипсе портрет скульптора Слычева. Что-то говорящий и жестикулирующий, он весь рассечен бегущими сквозь фигуру потоками напряженной пустоты. Более свободной становится поверхность работ. Сдвигаются акценты в отношении к моделям. В этюдах 1985—86 годов, в рельефах «Искрящийся снег», «Осенние ливни», в «Юном футболисте» и «Сне» (1986) созерцательность и лирика приобретают динамические черты. Активная структурность, разомкнутость композиции «прорезают» пространство, приближая образ к зрителю.
«Я не жила в то время, но ведь тени того, что было, ходят за нами. Ведь это страшно-выращивать хлеб и — голодать...» — Это Тамара о своем «Трудном поле» (1986). Да, это отнюдь не Фет. И еще. Труд, конечно, и потребность, и может быть счастьем. Но монотонная, изматывающая, сверх сил работа «вынимает» человеческое из человека «Трудное поле» говорит об этом недвусмысленно я вслух... А вообще, глядя на некоторые работы Тамары Копытовой, хочется попросить: погромче! Скромность — прекрасное качество. Нр есть мотивы и темы, о которых вполголоса — грешно.
А. ШИПИЦЫН, искусствовед.
